Для всех выросших на сюжетах русских сказок заяц представляется робким, оглядчивым и вместе с тем находчиво бойким пронырой. Но правда жизни, как всегда, немного иная. Проныра — да, оглядчивый — да, но совсем не трус и даже по-своему нагловатый персонаж. Он (а я говорю только про зайца-беляка) природный северянин, вечный ночной бродяжка и мелкий садово-огородный разбойник.
Да, он убегает от собаки, но представьте на секунду, что за вами гонится медведь или разъяренный кабан, не думаю, чтобы ваше поведение чем-то принципиально отличалось от заячьего. А в обычной своей лопоухой жизни взрослый беляк плевать хотел на лису, и даже филин для него не так уж и опасен.
Весит наш уральский герой от 2,5 до 3,5 кг, и это в усах и шубке, а я добывал и до 6 кг веса. Острые, как бритва, зубы, сильные задние ноги, вооруженные цепкими когтями, фантастическая увертливость и скорость передвижения позволяют нашему зайчишке вполне себя неплохо существовать.
Зимой он одет в великолепную теплую белую шубку (весом всего 150–200 г), в ней он очень красив и совсем незаметен за заснеженной кочкой. А летом он затянут в омерзительный серо-буро-зеленый маскхалат и представляет собой большую лопоухую крысу, чем подтверждает свое природное родство с ней. И, как все грызуны, он достаточно понятлив и наблюдателен и никогда не попадется в плохо обработанный капкан или неправильно настороженную петлю.
Великолепно приспособленный к жизни в таежном прилесье и имеющий здесь необъятную кормовую базу, он сегодня в наших угодьях, к великому сожалению, в общем-то редок. Сказывается наличие в нашем лесу нескольких стай одичалых собак, никому не нужных енотов и откормленных бесчисленными свалками серых ворон и лесных воронов. Понятно, что живи в нашем лесу волки, они бы мигом навели в нем порядок, но леса наши плотно населены медведем, а там, где живет косолапый, волк не держится, и поэтому сегодня приходится удивляться не малому количеству зайца, а тому, что он еще живет в нашем лесу.
И все-таки будем говорить и думать только о хорошем, то есть об охоте на зайца. И если существует на свете народ, рожденный для рабства, по мнению римского оратора Цицерона, то существует и наш заяц-беляк, который, уже по моему мнению, просто создан для охоты на него. Охоты веселой, подвижной и, главное, совершенно непредсказуемой. Охота эта тем более близка и любима нами, что немыслима без нашего главного помощника и непременного участника — гончей собаки.
После лайки, которой всецело принадлежит мое сердце, это мой следующий фаворит. Красивы, эффектны, стройны англо-россы, но мое сердце отдано русской костромской гончей, этому звероватому продукту татарской степи. И здесь даже не выжлец является моим выбором, а моя истинная любовь и привязанность к небольшой и порой не очень выгодно смотрящейся выжловочке-костромичке, такой совсем негрозной и нестрашной. Она не оглашает осенний лес дикими воплями огромного костромича, догоняющего несчастного листопадника. Она звонко и внятно разливает по лесу свое гормоничное «йяй, йяй, ай, ай», и все это с ощутимыми паузами.
От этой Розочки, Белочки и Дианки заяц идет неторопливо, озираясь и презирая ее всем своим лопоухим существом и, как это всегда происходит с задаваками, заканчивает плохо. Она никогда не схватит подбитого зайца и не уволочет его, как это нередко происходит с костромичом. А вот с ним-то будь любезен не зевай, и если он успеет к зайцу раньше тебя, то охота на сегодня закончена, и никакая последующая казнь египетская его не отучит от этой подляны. Так что не
зевай!
А теперь о зайчатниках. В нашем вольно-любимом и разнообразном охотничьем братстве имеется нечто чрезвычайно консервативное и в полном смысле ортодоксальное — секта охотников-зайчатников. Спорить с ними и пытаться их переубедить расширять их охотничьи горизонты совершенно бесполезно, можешь в ответ нарваться на всякое. Никто им не мил и ничего им не надо, кроме нашего короткохвостого героя. И кажется: ну чего ты там на свою 258 заячью корриду идешь как на первую, не надоело? А вот побывайте, друзья, на этой охоте и все сразу поймете. Если уж по мне, так это самая веселая, самая бойкая и самая непредсказуемая из всех известных мне охот.
Адреналин, вливаемый в кровь зайчатника во время этого действа, делает его совершенно невосприимчивым к другим видам охот. И давайте уж по чесноку: понятно, что «матерый» зайчатник — первый номер на волчьей облаве, на загонной охоте да и на берлоге он, скорее всего, не оплошает. Но ему-то самому только зайца и подавай, и ничего ему больше в жизни немило.
Прибавьте к этому, чаще всего семейный характер этой охоты (связка «отец – сын», «дед – внук»). Плюс работа и вид любимой собаки — и все это на фоне бесконечно красивой поздне-осенней или ранне-зимней природы. Нет, ребята, я двумя руками и своим исстрелянным ружьишком голосую за эту охоту.
Правила заячьей охоты в общем-то просты. Знай хорошо местность и расположение заячьих лежек, знай их лазы и переходы и не устраивай из стрелкового номера танцпол. Вот, в общем, и все! У нас на Урале мы нашего коянишку («коян» по-татарски «заяц») бьем четвертым или пятым номером дроби; все зависит от боя ружья и места охоты. И если охота в чистом месте, то обойдешься и пятеркой; в кустах и густых ссорах и тройка не будет лишней. Понятна дистанция и упреждение, но об этом говорить зайчатникам совершенно бесполезно. Сколько раз я их спрашивал: «Ну, и как ты его бахнул?», а он смотрит на меня безумными глазами и в лучшем случае ответит: «А да кто ж его знает!» Но говорю же, что эта публика не совсем в себе, особенно на охоте.
Существуют, конечно, и другие виды охот на зайца. Слышал, что их тропят, где-то в Европе на них охотятся загоном, но после нашей охоты с гончими те европейские — просто тоска зеленая, и даже не хочется о них говорить.
